Предисловие к греческим
разделам Библиографии[1]
Предложение С. С. Хоружего
о составлении греческих разделов Библиографии (которые заняли, по завершении,
около половины книги) было принято нами после многих и долгих колебаний.
Очевидно, что к любой научной библиографии предъявляются как минимум три
требования: 1) определенность предмета (темы) библиографического описания; 2)
возможность исчерпывающего учета материала; 3) описание учтенных единиц de
visu. Между тем ни одно из этих требований не могло быть выполнено в полном
объеме.
Термин “исихазм” имеет
множество коннотаций, связанных друг с другом. В наиболее узком смысле — это
особая практика умной молитвы и попытка ее богословского обоснования
(паламизм). В наиболее широком — православное аскетическое подвижничество в его
многовековой истории. В первом случае библиография свелась бы к разделу 2
и к истории паламитских споров, но оказалась бы явно недостаточной для
понимания генезиса исихазма. В последнем — границы описываемого материала с
трудом поддаются фиксации. Так, при описании монашеско-аскетической традиции
нужно было бы, следом за “Добротолюбием” преподобных Макария Коринфского и
Никодима Святогорца, ставить если не исключительный, то основной акцент на
особножительстве, а не на киновии. Тем не менее прекрасно известно, что
отшельничество служило обычно заключительной стадией предварительного
общежительства, где и закладывались основы дальнейшего подвижничества. Многие
святые неоднократно переменяли образ своего подвизания в зависимости от
потребности братии или от исторических условий; некоторые юродивые, даже живя в
городах, тем не менее стяжали дар непрестанной молитвы. Агиографический
материал в целом почти не изучен с точки зрения истории исихазма. Быть может,
ориентирами здесь могли бы служить отчасти жития святых, составленные или
собранные самими исихастами (например,
свв. Филофеем Коккиным или Нилом Сорским), но составление подобного
агиографического списка — уже немалая работа. Кроме того, нас
интересовали в первую очередь тексты, повествующие об исихастской практике, а
подобные описания содержатся далеко не в каждом исихастском житии.
Таким образом, при попытке
определить объем материала, подлежащего учету, библиограф зависит от общего
состояния науки, которая в данном случае не может ему помочь из-за
малоизученности темы. Поэтому в качестве рабочих были определены следующие
условные принципы.
1) Главным ориентиром при
формировании списка персоналий исихастских авторов служил принцип, выработанный
самой традицией: тот принцип, который мы находим в классическом сборнике
“Добротолюбие”, составленном преп. Макарием Коринфским и Никодимом Святогорцем.
Согласно этому принципу, например, Пс.-Дионисий Ареопагит, интерпретация
сочинений которого играла важную роль в паламитских спорах, оказывается не
включенным в Библиографию.
2) Период паламитских споров
описывается наиболее подробно, с уделением внимания также предшествующему и
последующему периодам (XIII и XV вв.).
3) В монашеской традиции
наибольшее место отводится первому и последнему этапам — египетскому и
афонскому монашеству. Первое послужило колыбелью исихастской традиции, а второе
— ее заключительным и передаточным, но вместе с тем и до сих пор существующим
важнейшим звеном. Поэтому для египетских и афонских подвижников частично
нарушен принцип включения только тех текстов, которые непосредственно связаны с
исихастской практикой, и жития коптских и афонских монахов представлены с
большей полнотой.
4) Агиографический материал
учитывается, как правило, на основании перечисленных выше критериев. Наличие
специальных справочников, изданных и поныне выпускаемых болландистами,
избавляет нас от необходимости указывать обширнейший материал, подлежащий
изучению с целью выявления из агиографического корпуса текстов, напрямую
связанных с исихазмом.
Таковы в самых общих чертах
основные принципы отбора материала, выработанные после долгих обсуждений с
составителем сборника С. С. Хоружим. Период паламитских споров является
ядром всего собрания материалов византийского исихазма, от которого расходятся
круги в предшествующий и последующий периоды. Однако даже кажущаяся конкретность
центрального материала по сравнению с расплывчатыми критериями периферии
является обманчивой.
Подробное изучение периода
паламитских споров показывает, что отдельные темы, затрагивавшиеся в них,
корнями уходят в предшествующую литературу после св. патриарха Фотия. Самый
яркий пример — Filioque, тема, на которую специальный трактат составил, помимо
множества византийских богословов, сам “учитель безмолвия”. Очевидно, подобная
проблематика не могла быть отражена в настоящей библиографии несмотря на то, что
весь средне- и поздневизантийский период начиная с Фотия очень плохо изучен в
богословском и литературном плане. До сих пор в руках патрологов и
византинистов нет для этого многовекового отрезка единого подробного
справочника наподобие CPG. Учебник Х.-Г. Бека сильно устарел, да и сам автор не
ставил перед собой задачи исчерпывающего указания всех произведений
византийских авторов. Множество публикаций за последние полстолетия нигде не
систематизированы (указатели в BZ или других журналах в данном случае не в
счет). Для палеологовского времени существенным подспорьем оказывается PLP,
однако и этот компендиум не может заменить CPG, ибо дает часто только
ориентировочный перечень творений того или иного древнего автора, указывая
лишь, опубликован текст или нет. Таким образом, продолжение CPG (с
дополнительной сводной библиографией) для периода после VIII в. является
насущнейшей задачей мировой науки (и останется таковой даже после полного
завершения проекта TLG)[2]. Наш же скромный труд может
служить лишь небольшим подспорьем-костылем для ориентации в безбрежном море
византийской литературы.
Палеологовский (и точнее,
паламитский) период, давший за сравнительно небольшой промежуток около трети
всех произведений византийской литературы,
поднимает еще ряд специфических проблем. Так, именно с этого времени до
нас уже доходят автографы, что, в свою очередь, диктует свои особые правила для
издания текстов. Казалось бы, именно с поиска и установления автографов должна
начинаться подобная работа. Однако при проверке оказывается, что даже полные
перечни рукописей и названий произведений имеются далеко не для всех авторов.
Как правило, подобные списки приводятся в штудиях-монографиях, посвященных
отдельным авторам. Творения св. Филофея Коккина были изданы, например, без учета
его автографов. До сих пор не обнаружены автографы св. Григория Паламы.
Множество паламитских и антипаламитских произведений еще не опубликовано. Тем
более представлялся бы необходимым проект создания полной базы данных всех
произведений всех поздневизантийских авторов на основании сотен описаний
рукописей мировых хранилищ, наподобие агиографического проекта Dumbarton Oaks.
Аналогичная роспись требуется и для славянских переводов. В наших же силах и
возможностях было лишь указать небольшой ряд описаний греческих
рукописей — скорее для того, чтобы еще раз обозначить проблему и
облегчить первые шаги исследователю, который отважился бы заняться изданием
неопубликованных трактатов. Помимо описания рукописей, важную роль играют и
исторические документы. Именно они — типики, хрисовулы и т.п., не говоря уже о
патриарших актах — подчас оказываются единственными источниками сведений об
интересующих нас лицах. Исключить из библиографии хотя бы некоторые примеры
подобных публикаций означало бы не отметить еще один путь перспективных
разысканий.
Для отбора персоналий
центрального (паламитского) периода, включенных в библиографию, мы
первоначально составили максимально полный перечень произведений
авторов-богословов XII/XIII—XV вв. (около ста персоналий!) и соответствующих
научных исследований. Затем после тщательного изучения материала были удалены
несколько десятков авторов, произведения которых не были напрямую связаны с
исихастской традицией и паламитскими
спорами, а также библиография по Ферраро-Флорентийскому собору, на котором
паламитское богословие не затрагивалось по приказу императора[3]. Однако наличие статей, в
которых ставится проблема связи того или иного автора с исихазмом (паламизмом),
было для нас формальным основанием для оставления персоналии (например, Никифор
Влеммид или св. Григорий Кипрский). Мы стремились дать исчерпывающе всю
литературу, преимущественно XX века, относящуюся к персоналиям центрального
периода, — даже ту, которая, на первый взгляд, совершенно не относится к
тематике Библиографии: по нашему убеждению, сделать открытие позволяют порой
самые неожиданные исследовательские ракурсы, зависящие от широты кругозора и
объема привлекаемого материала. Сопроводительные справки, предельной краткости
и самого общего характера, даны исключительно для удобства читателей, хотя
можно было бы ограничиться и строкой основных энциклопедических справочников.
“Стандартный набор” последних зависит целиком от составителя греческих разделов
и потому, несомненно, во многом субъективен. В афонском разделе справки о
персоналиях отсутствуют (за исключением указания на век), поскольку место
подвизания и род подвижничества в данном случае ясны сами собой.
В библиографию по св.
Максиму Исповеднику включены лишь работы, непосредственно относящиеся к
интересующей нас тематике. Кроме них, учтены работы, отсутствующие в базовой
библиографии (P. van Deun, № 4.1533) или дополняющие либо
уточняющие указанные в ней сведения. Такой же принцип был положен и в
составление библиографии по Афону до 1963 г. из-за наличия специального указателя
Иринея Доэнса (№ 8.1). Труды после 1963 г. мы старались учесть
более подробно (в первую очередь — книги), однако указать их исчерпывающе не
было возможности, поскольку объем библиографии возрос бы слишком сильно (в
частности, активно разрабатывается в последние годы монастырско-историческая
тематика, см. указатели в BZ). Из афонского раздела исключены: исследования
отдельных произведений в рукописях, факсимильное воспроизведение отдельных
рукописей, иллюминированные рукописи, каталоги водяных знаков; искусство,
литературно-художественные произведения, посвященные Афону, альбомы, публикации
по музыке, рецензии на фильмы; финансово-экономическая история Афона,
научно-географические статьи, путеводители, подавляющее число описаний
путешествий. Выборочно приведены описания рукописей и документов. Более полно,
но не исчерпывающе, отражены книжные публикации по истории Афона. Там, где роль
Афона оказывалась весьма значительной в складывании местной национальной
традиции, часть работ передавалась в соответствующие разделы Библиографии.
Очень трудно было учесть современную литературу по Афону, не имея возможности
работать в самой Греции, хотя именно эта литература оказалась активно
востребованной современными русскими православными читателями (число переводов
с новогреческого увеличивалось настолько быстро, что мы не успевали включать их
в библиографию). По-видимому, именно с поствизантийским периодом связаны
наиболее значительные лакуны в греческих разделах Библиографии. Особые
трудности возникали с передачей имен новогреческих авторов[4]. В Греции принято чаще
всего указывать автора в родительном падеже, по которому не всегда можно
определить именительный падеж, тогда как именно последний принято указывать в
Библиографии. Дополнительные неудобства создавали изменения принципов
орфографии в Греции на протяжении XX века.
Из переводов “Добротолюбия”,
как сказано в предисловии С. С. Хоружего, особняком стоят те, которые
создавались в странах с собственной исихастской традицией. Такие переводы,
порой скорее являющиеся “изводами”, самостоятельными версиями сборника,
помещены, вместе с литературой по ним, в соответствующих национальных разделах.
Специально отметим, что мы не сочли нужным подробно расписывать все
многочисленные иностранные переводы “Добротолюбия” по авторам и произведениям,
поскольку удобная сводная таблица (со специальными согласованиями) имеется во
втором томе французского перевода, см. № 7.159 (1995. 2. 859–887) (а
теперь, более подробная, но без специальных согласований, и в TB II,
1000—1021). Ссылки на иностранные переводы “Добротолюбия” даются в
исключительных случаях в качестве примера там, где русские переводы отсутствуют
или их уровень совершенно неудовлетворителен.
Несмотря на то, что
практически по всем важным теоретическим вопросам нам удалось достичь с
С. С. Хоружим взаимопонимания или компромисса, в немногих практических
вопросах расположения материала у составителя греческих разделов остается иной
взгляд на структуру библиографии, который, однако, мы не могли провести без
вреда для остальных разделов Библиографии и без ущерба для цельности и
единообразия ее композиции. В частности, мы не разделяем принципа “от частного
к общему”, условно-хронологического расположения персоналий и неподробной
рубрикации в разделах, посвященных общей исследовательской литературе.
Надеемся, что именной указатель и перекрестные ссылки снимут часть проблем,
связанных с неудобством подобной композиции, хотя отсутствие предметного
указателя останется во многом без компенсации.
Помимо теоретических
трудностей, связанных с данным библиографическим проектом, современные
российские условия, как правильно отметил С. С. Хоружий, мало
благоприятствуют такого рода начинаниям. Основная часть сил ушла на поиск
информации, ввод ее в компьютер и последующую многоэтапную техническую
обработку, на научную же обработку данных времени оставалось минимально. При
составлении библиографии были использованы в первую очередь: литература, представленная
в сборнике “Синергия” (№1.161); Библиотека Конгресса и Dumbarton
Oaks (через Интернет); интернет-ресурсы по византинистике и отдельным журналам;
электронные базы данных L’Annйe philologique и Mediaeval Bibliography;
крупнейшая электронная интернет-картотека журнальных статей PCIFT[5] и некоторые другие;
указатели литературы, публикуемые в разных периодических изданиях; библиографии
трудов отдельных ученых; монографии, посвященные византийским авторам;
специальные энциклопедии и справочники (особенно выделим CPG, BHG, TLG, PLP);
наши собственные многолетние разработки; другие источники. Данные TLG
учитывают, помимо последней версии Е, дополнения к Тезаурусу, регулярно
появляющиеся в Интернете (http://www.tlg.uci.edu/index.html),
по состоянию на 2002 г. Зарубежные статьи учтены в основном до 2001 г.,
отечественные публикации спорадически включались в Библиографию до самой
последней возможности. Естественно, что о проверке подавляющего большинства данных,
черпавшихся из самых разнообразных источников, не могло быть и речи. В крайне
редких случаях мы оставляли статьи без указания страниц, если считали, что
работы могут быть доступны для других читателей и представляют определенный
интерес. Полнота учтенного материала также не может быть гарантирована, хотя мы
лично просмотрели множество журнальных подшивок: такая работа под силу только
коллективу ученых. Таким образом, с точки зрения исчерпываемости материала и
его учета de visu Библиография не выдерживает критики. Скорее она предлагает
читателю стартовую базу для дальнейших разысканий и проверки указанных
библиографических данных, нежели дает уже готовый “библиографический рецепт”. В
научной части также неизбежны разные недочеты и ошибки. Уже одна задача,
например, идентификации разных изданий и переводов требует многолетних усилий,
а в нынешних условиях закрытия фондов крупнейших московских библиотек она
просто невыполнима.
Особо хочется поблагодарить
Институт восточного христианства (Ниймеген), предоставивший нам возможность
работать в течение месяца в голландских библиотеках, и иеромонаха Антония
Ламбрехтса (Шевтонь, Бельгия), разрешившего воспользоваться каталогом и фондами
специализированной монастырской библиотеки и показавшего ряд редких изданий. С
позволения дирекции РГБ мы смогли учесть картотеку служебного именного каталога
крупнейшей библиотеки России. Служебные базы данных (картотеки) болландистов и
Dumbarton Oaks были, к величайшему сожалению, недоступны.
Остается высказать надежду,
что даже в таком — очень несовершенном — виде греческие
разделы будут все-таки полезны читателям, в первую очередь русским.
[1] Работа по составлению библиографии греческих разделов выполнена при поддержке Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ), проект 01—03—00305а, и Института восточного христианства (Ниймеген).
[2] Первая проба создания аналога CPG — коллективная монография TB, объединяющая в себе достоинства CPG (полный перечень сочинений), энциклопедической статьи и очень полной (но все-таки не исчерпывающей) библиографии (в приложениях даны также переводы или публикации — по одному сочинению каждого представленного в справочнике греческого автора). Второй (и последний) том, с которого началась публикация, стал нам доступен уже после завершения работы над библиографией, так что материал TB II использован лишь частично. Этот том учитывает следующих византийских и новогреческих авторов: Григорий Синаит, Григорий Палама, Григорий Акиндин, Николай Кавасила, Марк Евгеник, Геннадий Схоларий, Иеремия II Транос, Кирилл Лукарис, Досифей II Иерусалимский, Евгений Вулгарис, Никифор Феотокис, Никодим Святогорец. Отныне любая работа, посвященная названным авторам, должна начинаться с обращения к TB.
[3] Довольно подробную библиографию по Флорентийскому собору см. в специальном приложении в TB II, 468–475.
[4] С. С. Хоружим и его помощниками была осуществлена латинская транслитерация имен греческих авторов (в значительной части описаний учтенных первоначально в греческой графике). Оригинальное написание можно установить с помощью Именного указателя.
[5] Вместе с L’Année philologique эта база служила и основным источником для поиска рецензий. К сожалению, по техническим условиям для многих рецензий мы смогли установить только первую страницу.