Разговор с Ахмедом Сарацином, показывающий,
что от священнодействий иереев хлеб и вино истинно и непреложно становятся телом и
кровью Господа нашего Иисуса Христа[20]
|
Блаж. Самонъ, архіеп. Газскій
(† 1056 г.)
|
|
Некогда случилось мне, в числе многих других,
путешествовать в Эмессу, и обычный разговор на различные темы, [завязавшийся]
с целью скрасить и разнообразить путешествие, перерос в беседу, выходящую
далеко за пределы [обычного разговора]; и вот некий муж мудрый и учёный,
сарацин родом, обратившись к истолкованию о таинствах, спросил меня, заявив
следующее: |
Нѣкогда отправлялись мы въ городъ Емесу со многими
другими, и, разгоняя скуку путешествія дружескимъ разговоромъ о разныхъ
преметахъ, зашли въ рѣчи далѣе должнаго. Въ числѣ
спутниковъ моихъ былъ одинъ ученый и словоохотливый мужъ, родомъ срацинъ.
Обратившись къ разсужденію о нашихъ таинствахъ, онъ спросилъ меня, говоря
такъ:
|
|
Ахмед: Почему[21], епископ, вы, священники,
глумитесь над христианами; из одной пшеничной муки
испеченных два хлеба предлагая [им], но один вы употребляете в пищу, а
другой, на
небольшие [частицы] разделив, и Телом Христовым называя, утверждаете, что он
может давать отпущение грехов вкушающим его? Или над самими собой вы
глумитесь, или над теми, кем правите. |
епископъ! для чего вы священники
издѣваетесь надъ христіанами, когда, раздѣляя имъ по немногу
хлѣбъ, сдѣланный изъ простой муки, и называя его тѣломъ Христовымъ, утверждаете, что
причащающіеся хлѣба того могутъ получить оставленіе грѣховъ?
самихъ ли себя вы обманываете, или тѣхъ, кои у васъ подъ властію?
|
|
Самон: Так что ты
говоришь? Хлеб - не Божия плоть? |
Самонъ. Что ты говоришь? Что хлѣбъ не
тѣло Божіе?
|
|
Ахмед: Я затрудняюсь дать
ответ на любую часть [этого] противоречия. |
Ахметъ. По крайней мѣрѣ я не
знаю, что мнѣ сказать, какой дать отвѣтъ.
|
|
Самон: Таким же [по
размеру] тебя мать родила? |
Самонъ. Такимъ ли мать твоя родила тебя,
каковъ ты теперь?
|
|
Ахмед: Нет. |
Ахметъ. Совсѣмъ нѣтъ. |
|
Самон: А каким? Ахмед: Меньшим[22]. Самон: А что тебя
увеличило? Ахмед: По воле Бога -
пища. Самон: Следовательно, хлеб
стал твоей плотью? Ахмед: Согласен. Самон: А как хлеб стал
твоей плотью? Ахмед: Я не знаю, каким
образом. |
Самонъ. Какимъ же? Ахметъ. Малюткою. Самонъ. Что же выростило тебя такимъ большимъ? Ахметъ. Пища, по волѣ Божіей. Самонъ. Слѣдственно хлѣбъ сдѣлался тѣломъ твоимъ?
Ахметъ. Согласенъ. Самонъ. Какимъ же образомъ хлѣбъ сдѣлался твоимъ
тѣломъ? Ахметъ. Образа я не знаю. |
|
Самон: Через горло пища и
питие в желудок спускаются как в горшок; а поскольку печень, окружающая
желудок, является горячей, то пища варится, разжижается, и жирная ее часть
отправляется вниз, а тонкая и разжиженная остается на поверхности. Печень же, как
кипяток, будучи пористой, втягивает [пищу], превращает [ее] в кровь растягивается
и наполняется кровью и через жилы - как через каналы - орошает все
тело, разделяя переваренную в желудке и превращенную там в кровь пищу в
соответствии с каждой из частей тела, как, например, кость - в кости, мозг -
в мозг, жилу - в жилы, глаз - в глаза, волос - в волосы, кожу - в кожу,
ноготь - в ногти. И таким образом [совершается] возрастание младенца в мужа,
поскольку хлеб становится его плотью, а питие - кровью. |
Самонъ. Пища и питіе переходятъ чрезъ
гортань въ желудокъ, какъ въ горшокъ какой. Но такъ какъ къ желудку
прилегаетъ горячая печень, то пища здѣсь варится и превращается въ
млечный сокъ: грубое осѣдаетъ къ низу, а легкое, обратившееся въ
млечный сокъ, всплываетъ вверхъ. И какъ печень горяча, мягка и объемиста, то
привлекаетъ къ себѣ млечный сокъ и обращаетъ въ кровь, и чрезъ вены, какъ-бы чрезъ каналы, разноситъ
по всему тѣлу, распредѣляя пищу, обратившуюся въ желудкѣ въ
млечный сокъ и превратившуюся въ немъ въ кровь, измѣненную каждымъ
отдѣльнымъ членомъ, соотвѣтственно его отправленію, т. е.
давая костямъ кость, мозгу мозгъ, нервамъ нервъ, глазамъ глаза, волосамъ
волосъ, кожѣ кожу, ногтямъ ноготь, и такимъ образомъ изъ ребенка
выростаетъ взрослый мужъ, чрезъ премѣненіе въ немъ хлѣба въ
тѣло, и питія въ кровь.
|
|
Ахмед: Похоже на то. |
Ахметъ. Ты сказалъ правду [2].
|
|
Самон: Таким же образом ты
можешь уразуметь, как происходит и наше Таинство. Ведь священник возлагает на
Святой Престол хлеб и вино, и Дух Святый, призванный святою молитвой,
нисходит и посещает предложенные [хлеб и вино]; и огнем Своего Божества в
Тело и Кровь Христовы хлеб и вино превращает, подобно тому как печень
[превращает] пищу в человеческое тело. Или, друг, ты не допускаешь, что
Всесвятой Дух Божий может совершить то же, что может твоя печень? |
Самонъ. Такимъ же образомъ, знай,
происходитъ и въ нашемъ таинствѣ. Священникъ полагаетъ на святую
трапезу хлѣбъ и вино, молится, и, по его святому призыванію, сходитъ на
предложенные дары Духъ Святый и огнемъ Божества своего прелагаетъ хлѣбъ
и вино въ тѣло и кровь Христову, — подобно тому, какъ печень
превращаетъ пищу въ тѣло человѣческое. Скажи пожалуй, неужели ты
не согласишься, что Всесвятый Духъ Божій можетъ сдѣлать тоже самое, что
дѣлаетъ твоя печень?
|
|
Ахмед: Допускаю[23]. |
Ахметъ. Согласенъ.
|
|
Самон: Итак, эту-то плоть
и кровь принимаем мы во оставление грехов и в жизнь вечную, согласно
изречению Господа нашего: ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь
вечную (Ин 6:54). Для тех же, кто имеют недоверие к сказанному, поскольку
не видят, как происходит обетование претворения в плоть (ибо видят [лишь]
хлеб и вино), равно как и для тех, которые говорят: “каким образом молитва и
призывание и силы Божией на предложенный хлеб мугут преложить [его] в плоть
живую?”, будет достаточно простого объяснения. Но спрошу и я в свою очередь
(поскольку всем известен способ плотского рождения): каким же образом та
жидкость, которая извергается для зарождения живого существа, становится
человеком? Ведь для объяснения этого никакое умозаключение не может придумать
ничего дающего этому понятию достоверность. Что общего у понятия “человек” по
сравнению с тем рассматриваемым веществом? Ибо человек есть некое разумное
и способное к мышлению создание; но оно же рассматривается в
некоем жидком качестве. И разум не охватывает больше, чем воспринимается
чувствами. Но Божественная сила делает это человеком — то, что
нецельно,
ибо когда её (т.е. Божественной силы) нет рядом, то оно неподвижно и
бездейственно. Итак, если здесь не [упомянутое] вещество делает человека, но
божественная сила в человеческое естество преобразовывает видимое, то для
тех, кто подтверждает здесь силу Божию, было бы крайне невежественно
полагать, что Божество оказывается бессильным в отношении к исполнению
[Своей] воли [и в том случае]. |
Самонъ. Это-то тѣло и кровь принимаемъ мы во оставленіе
грѣховъ и въ жизнь вѣчную, по слову Владыки нашего: ядущій Мою
плоть и піющій мою Кровь, имѣетъ жизнь вѣчную (Іоан. 6, 54).
Для тѣхъ же, которые не легко вѣрятъ, обращая вниманіе на
внѣшность, какъ не видящіе на дѣлѣ того, что предметъ
обѣщаетъ представить чувственно (ибо представляются хлѣбъ и
вино), равно какъ и для тѣхъ, которые говорятъ: «какимъ образомъ
молитва и призыванія силы Божіей, сдѣланныя надъ хлѣбомъ, могутъ
преложить его въ живое тѣло?», достаточно простаго отвѣта. Мы
обратно спросимъ: способъ плотскаго рожденія всѣмъ извѣстенъ;
какимъ же образомъ влага, вливаемая для произведенія живаго существа,
превращается въ человѣка? Для объясненія этого никакое умозаключеніе не
можетъ придумать ничего вѣроятнаго. Ибо чтó общаго между
человѣкомъ и видимымъ веществомъ тѣмъ? Человѣкъ
есть существо разумное и одаренное способностію познавать, а вещество то представляется какою-то
влагою. Въ этомъ веществѣ, кромѣ того, чтó усматривается
чувствомъ, разумъ не видитъ ничего; но силою Божіею оно превращается въ
человѣка, а безъ нея оно остается неподвижнымъ и бездѣйственнымъ.
Итакъ, если здѣсь образуетъ человѣка не упомянутое вещество, но сила Божія
превращаетъ оное въ человѣка; то свидѣтельствующимъ о столь
безмѣрной силѣ Божіей здѣсъ крайне несмысленно думать, что
Богъ не въ силахъ исполнить волю свою тамъ. |
|
Ахмед: Но что общего между
хлебом и плотью? |
Ахметъ. Но что общаго между хлѣбомъ и
тѣломъ?
|
|
Самон: А что общего, скажи
мне, между жидкостью и образом Божиим? Но как не удивительно то, что по воле
Божией, в благороднейшее существо превращается жидкость, также нет ничего
удивительно в вере,
что сила Божия к нетлению претворяет хлеб, и в тело Христово его превращает. |
Самонъ. А что общаго, скажи ты мнѣ, между влагою и образомъ
Божіимъ? Однако ничего нѣтъ новаго и неслыханнаго въ томъ, что въ
образованіи человѣка влага превращается, по волѣ Божіей, въ
благороднѣйшее животное. Такъ точно, надобно вѣрить, ничего нѣтъ
удивительнаго и въ томъ, что въ таинствѣ хлѣбъ наитіемъ
силы Божіей переходитъ въ нетлѣніе и прелагается въ тѣло
Христово. |
|
Ахмед: Но ведь Христос,
когда заповедал сие Своим ученикам, ни Сам не произносил многих молитв, ни
вам не повелел так говорить (т.е. со множеством молитв). Почему же вы не так
делаете, но нуждаетесь во многих молитвах? |
Ахметъ. Но Христосъ, когда преподавалъ ученикамъ своимъ таинство, не
говорилъ многихъ молитвъ, и вамъ не заповѣдалъ произносить ихъ.
Зачѣмъ же вы не такъ дѣлаете? для чего вамъ нужно множество
молитвъ? |
|
Самон: Христос как Бог,
был господином и Своего тела и души, о которой Он Сам сказал: имею власть
отдать душу Мою и [власть] принять её снова (Ин 10:18). И Сам, по природе
будучи Богом, непосредственно освятил его (т.е. хлеб) Божественною силою и
благодатию, сказав: сие есть Тело Мое (Мф 26:26), имея и Отца и
Духа в Себе Самом; и таким образом хлеб Собственной плотью соделал; и не было
нужды, чтобы кто-то другой взял и освятил хлеб. Ибо меньшее благословляется от
большего (Евр 7:7). Но так как Сам Христос не меньший Отца и Духа, то Он
свободно сотворил то, что пожелал. Наш же иерей, хотя и
образ [τόπον
φέρει, несет место = замещает, а не τύπον,
образ = изображает! правда, и в лат. пер. стоит typum gerat] носит
Христов,
но является человеком, всячески
порабощённый
и подверженный грехам (ибо, как [говорит] слово Божие, никто не безгрешен,
даже если лишь один час жизнь его (Иов 14:4 по пер.LXX), кроме одного
[только] Бога). Поэтому он имеет нужду во многих молитвах, и сперва за свои
грехи, а потом за грехи народа (см. Евр 9:7), как говорит апостол Павел.
Потому-то и весь народ, стоя у алтаря [ἔξω τοῦ ἀδύτου, extra adytum], соработает и
сомолится с иереем. Поэтому нуждается [в молитвах] иерей Бога и Отца смешение
глаголов дейтай и деетай J, между Богом и
людьми поставленный посредником как старший, чтобы не было
препятствием всесвятому Духу [какое-либо] случайное обстоятельство дабы
ничто не воспрепятствовало пришествию Св.Духа, но дабы ниспослан
был [на Дары]
послал (Бог) вездесущийего, божественный, всецарствующий свершающего
и святейший освящающегоДух, через которого
всё, что на небесах, и всё, что на земле называется святым, [ибо] сообщение
святейшей Его благодати освящает; дабы совершил Он предложенные в жертву
хлеб и Чашу, и соделал их самими Телом Господним и Кровью Христовой. Ибо, как
говорится в наших Писаниях, Отец благоволил, Сын вселился, Дева родила Бога
воплощённого, Святой Дух содействовал: взявши от девических кровей часть,
устроил телесный храм Христа. И в этом мы показываем нераздельность и
равносильность, единоприродность и всемогущество Святой Троицы, хотя Она и
разделяема на Ипостаси; [разъясняем], что где одна из трёх Ипостасей, то там
же нераздельно по природе присутствуют и две остальные, как сотрудники,
промышляющие обо всём. |
Самонъ. Христосъ, какъ Богъ, былъ Господь своего тѣла и души, о
чемъ самъ говорилъ: имѣю власть отдать душу свою, и опять принять ее
(Іоан. 10, 18). Будучи Богъ по естеству, Онъ самъ своею божественною силою и
благодатію освятилъ хлѣбъ, говоря: сіе есть тѣло Мое
(Матѳ. 26, 26). Въ Себѣ самомъ имѣя Отца и Святаго Духа,
Онъ самъ преложилъ хлѣбъ въ собственное тѣло, и не имѣлъ
надобности въ комъ либо
другомъ, превосходнѣйшемъ Его, кто освятилъ бы хлѣбъ. Меньшее
благословляется отъ большаго (Евр. 7, 7). Но какъ Христосъ не есть меньшій Отца и Святаго
Духа; то Онъ и производилъ собственною силою все, что хотѣлъ.
Священникъ же у насъ хотя
и носитъ образъ Христа, однако есть человѣкъ, подлежащій и подверженный
грѣхамъ (никто же бо чистъ отъ грѣха, говоритъ слово
Божіе, аще и единъ день житія его (Іов. 14, 4-5), кромѣ единаго
Бога); поэтому онъ имѣетъ нужду во многихъ молитвахъ, и сперва за свои
грѣхи, а потомъ за грѣхи народа, какъ говоритъ апостолъ Павелъ
(Евр. 7, 27; 9, 7). Поэтому же и весь народъ, стоя у олтаря, молится вмѣстѣ съ
священникомъ и помогаетъ ему. Священникъ, какъ посланникъ, стоящій между
Богомъ и людьми, молитъ Бога Отца,
чтобы не было какого-либо препятствія
наитію Всесвятаго Духа, но чтобы низпослалъ
Онъ божественнаго Духа, вездѣсущаго,
совершителя и освятителя нашего таинства, — Духа вездѣсущаго,
которымъ все на небѣ и на землѣ именуется святымъ и освящается причастіемъ Его освящающей благодати,
— чтобы Онъ совершилъ предложенный хлѣбъ и чашу въ жертву и сотворилъ
ихъ самымъ тѣломъ Господнимъ и кровію Христовою. Ибо Отецъ, говорятъ
наши святыя книги, благоволилъ, Сынъ вселился, Дѣва родила Бога
воплощеннаго, Духъ Святый содѣйствовалъ: взявши часть отъ
дѣвическихъ кровей, Онъ воздвигъ тѣлесный храмъ Христа. Отсюда
изъясняемъ мы и нераздѣльность, и равносильность, и единосущность и
всемогущество Святыя Троицы, хотя Она и раздѣляется на три Лица:
гдѣ одно изъ трехъ Лицъ, тамже и другія два нераздѣльно
естествомъ, какъ содѣйствователи и обо всемъ промышляющіе. |
|
Ахмед: Хорошо ты разъяснил
эту неизреченную тайну. Но почему же всё-таки Христос заповедал верующим в
Него есть Свою плоть? |
Ахметъ. Хорошо изъясняешь ты свои таинства. Но почему Христосъ предалъ
вѣрующимъ въ Него вкушать Его тѣло? |
|
Самон: По неизреченному
человеколюбию и удивительному домостроительству это произошло. Это для
отражения [козней] противных сил, это же и для спасения наших душ, а
одновременно и тел, а поскольку нельзя было, чтобы Христос телесно обращался
и жил с нами на земле до скончания века, ежечасно врачуя всевозможные бедствия и недуги наши,
поэтому Всесильный и Многомилостивый и Человеколюбивый не возжелал оставить
нас отдельно от Себя, но как детей
соединить через общение и причащение этого хлеба и вина и воды, как
свойственных другой
природе, и не осквернённых, в Тело Его и Кровь преложенных силою Божией,
согласно Его предписанию. Который и во отпущение грехов и в жизнь вечную, и
во спасение души и тела соделывает верных достойными принимать [это]: ибо
если не будете есть, говорит, Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то
не будете иметь жизни в себе (Ин 6:54). Вот что нам передано, свято
[нами] соблюдается и бесспорно достойно веры, [и будет совершаться] до тех пор, пока Он
Сам придёт, согласно сказанному Павлом (см. 1Кор 4:5). |
Самонъ. По своему неизреченному человѣколюбію и удивительному
домостроительству: частію для отгнанія силъ сопротивныхъ, частію для спасенія
душъ и тѣлъ нашихъ. Нельзя было, чтобы Христосъ тѣлесно обращался
и жилъ съ нами на землѣ до скончанія вѣка, ежечасно врачуя всякіе недуги наши: поэтому-то Онъ,
будучи сколько всемогущъ, столько же многомилостивъ и человѣколюбивъ,
не восхотѣлъ отдѣлить насъ отъ Себя, но благоволилъ, чтобы мы, какъ чада Его, всегда пребывали съ
Нимъ, причащались этого хлѣба, вина и воды, вещей самыхъ обычныхъ нашей природѣ и не
долженствующихъ быть отвергаемыми никѣмъ, прелагаемыхъ силою Божіею,
согласно Его повелѣнію, въ Его тѣло и кровь: чтó и бываетъ во оставленіе грѣховъ и въ жизнь
вѣчную, и въ соблюденіе души и тѣла причащающихся съ вѣрою
достойно. Если не будете ѣсть, говоритъ, плоти Сына
человѣческаго, и пить крови Его; то не будете имѣть въ себѣ
жизни (Іоан. 6, 53). Вотъ что предано намъ, что мы соблюдаемъ, и чему
несомнѣнно вѣруемъ, пока не пріидетъ Онъ, по слову Павла
(1 Кор. 4, 5). |
|
Ахмед: Стало быть, это
причастие и жертвоприношение Тела и Крови Христовой, которое приносят иереи,
есть истинно Тело и Кровь Христовы, или [только] отображающие Тело Его, подобно
жертве козла, которую иудеи приносили?[24]
|
Ахметъ. Это пріобщеніе и жертва тѣла и крови Христовой, которую
приносите вы священники, есть ли истинное тѣло и кровь Христа, или
только образъ тѣла Его,
подобно тому какъ жертва козла, которую приносятъ іудеи? |
|
Самон: Да не случится нам
[когда] назвать святое причастие прообразом Тела Христова, или “простым
хлебом”, или: “знаком”, или: “образом”, но это истинно сами Тело и Кровь
Христа Бога нашего, видимым образом воспринятое, ставшее плотью и рождённое
от святой Богородицы и Приснодевы Марии; ибо мы таким образом [в это] веруем,
и таким образом [это] принимаем, как [слышим] из голоса Самого Христа,
Который на таинственной трапезе передав ученикам животворящий хлеб, сказал: приимите,
ядите, сие есть Тело Мое (Мф 26:26), подобным образом и чашу предложил
им, глаголя: Сие есть Кровь Моя (Мф 26:28). Не сказал: “это есть
отображение Моего Тела и Крови” и [не сказал]: “образ”. И в других многих
местах видим, [как] Христос говорит: ядущий Плоть Мою и пиющий Кровь Мою
(Ин 6:56) имеет жизнь вечную (Ин 6:47). |
Самонъ. Не дай Богъ, чтобы мы назвали святое причастіе прообразомъ
тѣла Христова, или простымъ хлѣбомъ, или образомъ, или
изображеніемъ; нѣтъ, — мы причащаемся истинно самого тѣла и крови
Христа Бога нашего, того тѣла, которое Онъ принялъ, воплотившись и
родившись отъ святыя Богородицы и Приснодѣвы Маріи. Такъ мы
вѣруемъ и такъ исповѣдуемъ по слову самого Христа, которое Онъ,
подавая ученикамъ на тайной вечери животворящій хлѣбъ, сказалъ: пріимите,
ядите: сіе есть Тѣло Мое (Матѳ. 26, 28); также и чашу
подавая, сказалъ: сіе есть Кровь Моя (Матѳ. 26, 28). Не сказалъ:
сіе есть образъ или изображеніе моего тѣла и крови. Тоже, явно,
говоритъ Христосъ и во многихъ другихъ мѣстахъ Писанія,
напримѣръ: ядущій Мою Плоть и піющій Мою Кровь имѣетъ жизнь
вѣчную (Іоан. 6, 54). |
|
Итак, Самим Христом засвидетельствовано, что истинно то
самое есть Тело и Кровь Его, что именно предлагается принять верным, что же
заставляет более сомневаться в этом, если Бог и Сын Божий являются залогом
верности?
Ибо если Он создал мир из несуществующего; если слово Его истинно, живо,
действенно и всемогуще; если всё, что пожелал, Господь сотворил; [то неужели]
не сможет Он хлеб в собственное Тело претворить, и воду, с вином смешанную, в
собственную Кровь? Ибо как сказано в начале: да произрастит земля зелень,
траву, сеющую семя (Быт 1:11) и до сего дня, как мы видим, ὕοντος
αὐτοῦ, конечно же, он не понял J производит траву земля, соблюдаемая
и понуждаемая призывом
Божиим; таким же образом сказал Бог: сие есть Плоть Моя (Мф 26:26), и:
Сие есть Кровь Моя (Мф 26:28) и: сие творите в Мое воспоминание
(Лк 22:19); и это всесильное предписание вплоть до второго Его пришествия
будет совершаться, Божественным вдохновением и посещением Святого Духа. |
Впрочемъ, когда самъ Христосъ свидѣтельствуетъ,
что то истинно есть тѣло и кровь Его, которыхъ мы вѣрующіе, принося, причащаемся:
какая нужда сомнѣваться въ этомъ, если мы вѣруемъ, что Онъ есть
Богъ и Сынъ Божій? Если Онъ создалъ
міръ изъ не существующаго; если слово Его истинно, живо, дѣйственно и
всемогуще; если Онъ Господь все сотворилъ, что восхотѣлъ: то неужели не
можетъ Онъ претворить хлѣбъ въ свое собственное тѣло и
смѣшеніе воды и вина въ собственную кровь? Какъ въ началѣ Богъ
сказалъ: да произраститъ земля зеліе, траву (Быт. 1, 11), и земля
донынѣ, получая отъ Него дождь,
произращаетъ траву при Его помощи и необходимо повинуясь Его повелѣнію;
такъ и теперь Богъ же сказалъ: сіе есть Тѣло Мое, и: сія есть
Кровь Моя; и: сіе творите въ Мое воспоминаніе, и по велѣнію
Всемогущаго такъ точно и будетъ до втораго Его пришествія, божественнымъ
дохновеніемъ и наитіемъ Святаго Духа.
|
|
Ахмед: Но почему Христос
заповедал причащаться Своих Крови и Тела, скрытых под видом вина, хлеба и
воды, а не под каким-либо другим видом материи? |
Ахметъ. Но почему Христосъ заповѣдалъ принимать тѣло и кровь
Его подъ видомъ хлѣба, вина и воды, а не подъ другимъ какимъ-либо
веществомъ? |
|
Самон: И уже говорил я об
этом, и снова скажу. Бог [так] решает, и непостижимым образом производит, считая
достойным, чтобы в нас это произошло: чтобы [посредством] естественных
привычек — есть и пить, — проникать [в нас], и возносить нас сверх естества,
[ибо] мы говорим о Божественном таинстве. Horribile mensu atque ridiculo:
датив он принял за глагольные формы: θεοῦ
συκαταβάσει καὶ ἀφάτῳ
προνοίᾳ, ἀφέσει
τε καὶ ἀξιώσει
εἰς
ἡμᾶς
τουτ’ ἐγένετο,
ἵνα
τοῖς
τῆς
φύσεως
συνήθεσιν, εἰς το
φαγεῖν
καἱ
πιεῖν
διαπερῶμεν, καὶ ἀναφερώμεθα
εἰς
τὰ ὑπὲρ
φύσιν, φnμὶ, δι’ εἰς τὰ θεῖα
μυστήρια |
Самонъ. Объ этомъ я уже сказалъ; скажу и еще. Богъ, по своему снисхожденію, по неизреченному промышленію и по
щедродательности къ намъ, содѣлалъ, чтобы мы чрезъ самыя обыкновенныя
природѣ нашей вещи, употребляемыя въ пищу и въ питіе, переходили и
восторгались къ тому, что выше нашей природы, я говорю — къ божественнымъ
таинствамъ. |
|
Но, конечно, из всех других [видов] пищи хлеб — первый в ряду
того, что необходимо принимать, подобно и среди [видов] пития вода и вино
являются первыми. Стало быть, вкушая эти [предметы], называемые хлебом, вином и
водою мы соединяемся с Господом и Его Божеством, силою речения Его, которое
всё из не сущего в бытие приводит, [и указанное] в собственные Его Тело и
Кровь превращает.
Τούτοις
τοίνυν, τῷ ἄρτῳ
φημἱ καὶ τῷ οἵνῳ
κα ὕδατι ἡμῖν ἐθισθεῖσι
συζεύξας ὁ
κύριος τὴν αὐτοῦ
θεότητα, τῇ δυνάμει
τοῦ ῥήματος αὐτοῦ,
τὰ πάντα ἐκ τοῦ
μἡ όντος εἰς τὸ
εῖναι παρήγαγεν,
εἰς τὸ ἴδιον αὐτοὺ
σῶμα καὶ αἷμα
αὐτὰ
μεταβάλλει С
этими-то, привычными нам (яствами), т.е. хлебом, вином и водою, соединивши
Свое божество, Господь силою глагола Своего, коею и не-сущее привел в бытие,
прелагает сие (хлеб, вино и воду) в самое Свое тело и кровь. |
Но между всѣми прочими
снѣдями хлѣбъ занимаетъ
первое мѣсто; равнымъ образомъ между всѣми напитками первое
мѣсто занимаютъ вода и вино. Съ
этими-то вещами, такъ обыкновенными для насъ, съ хлѣбомъ, говорю,
виномъ и водою, Господь соединивъ свое божество, силою слова своего, которою
Онъ все привелъ изъ небытія въ бытіе, прелагаетъ ихъ въ собственное свое
тѣло и кровь. |
|
Мы принимаем и видим хлеб и вино, но это по премудрому
домостроительству и по дару снисхождения к нам; через это Он избавляет нас от
трепета и страха, которые приходилось бы подавлять, если бы Его Тело и Кровь,
повелел Он нам принимать в своём собственном виде. |
Мы принимаемъ и видимъ хлѣбъ
и вино; но это по премудрому смотрѣнію и по дару снисхожденія къ намъ;
чрезъ это отъемлется у насъ страхъ и трепетъ: ибо мы ужаснулись бы, если бы
Онъ повелѣлъ намъ принимать тѣло и кровь Его подъ собственными
ихъ видами. |
|
К тому же, как известно, роду нашему чуждо
плотоядение, сказанное справедливо для зверей — пить кровь и есть себе
подобных,
[ведь] неверующие видят только хлеб и вино, те же, кто верует,
[видят] Тело Христово и Кровь, из пречистого ребра истекшую. Так и в
[отношении] крестильной купели неверующие, будучи удерживаемы, видят только
воду в купели, те же, кто верует, воду и пламя и Дух постигают. πρὸς
τούτοις δὲ, καὶ
τὰ ἔκφυλα γένη ἡμῶν
σαρκοβορίαν
κατέγνωσαν ἄν,
λέγοντα δίκην
θηρίων ἡμᾶς αἱμοποτῖεν
καὶ ὡμοβορεῖν,
ἃ διὰ τὴν ἀπιστίαν,
ἄρτον μόνον καἱ
οἶνον ὡρῶσιν·
οἱ δὲ πιστοἱ σῶμα
τοῦ Χριστοῦ καἱ
αἷμα τὸ ἐκ τῆς ἀχράντου
χεόμενον
πλευρᾶς· ὅσπερ
καἱ ἐν τῷ τοῦ
βαπτίσματος
λουτηρίῳ οἱ ἀπιστίᾳ
κατεχόμενοι, ὕδωρ
μόνον ἐπἱ τῆς
κολυμβήθρας ὁρῶσιν·
οἱ δὲ πιστοὶ τὸ
ὕδωρ καἱ πῦρ
καἱ πνεὕμα
καθορῶσιν. К тому же, хотя
инородческие племена и обвиняют нас в плотоядении, говоря, что мы-де подобно
зверям пьем кровь и пожираем сырое мясо, но они в силу своего неверия видят
лишь хлеб и вино; верные же – плоть и кровь Христову, истекающую из
пречистого ребра. Так же точно в купели крещения охваченные неверием видят
лишь купельную воду, а верные же узревают и воду, и огнь, и дух. |
Кромѣ того, и невѣрные народы осуждали бы насъ въ пожираніи
плоти человѣческой, говоря, что мы, подобно звѣрямъ, пьемъ кровь
и жремъ сырое мясо; ибо они, какъ невѣрующіе, видятъ только хлѣбъ
и вино, а вѣрующіе видятъ тѣло и кровь Христа, истекшую изъ
пречистаго ребра Его. Такъ и въ купели крещенія невѣрующіе видятъ въ
крестильнѣ только воду, а вѣрующіе созерцаютъ воду, огонь и Духа;
|
|
Всякий же раз, когда и те становятся причастными
крещения, тогда и они от [вещи, видимой] чувствами, обретают уверенность, что
[оно посредством видимого] к невидимому возрождает. Потому как и в этой воде
благодать обретается, не из природы воды, но из пришествия Духа. |
когда же и они сдѣлаются
причастными крещенія, то отъ вещи, видимой чувствами, получаютъ силу и
крѣпость къ невидимому возрожденію. Поэтому если есть какая благодать
въ водѣ, то она не отъ природы воды, но отъ наитія Святаго Духа. |
|
Ахмед: Очевидно, что ты со всех сторон [πάντα τρόπον] хорошо проповедуешь и обстоятельно объясняешь таинства
Христовой веры. Но я нахожусь в затруднении о том, что если Бог один и Тело Христово
одно, то как оно, находясь внутри [хлеба], на бесчисленные тела и части разделяется?
Разве многие разделённые Христы есть, или в каждом часть Одного, и Сам
Он — целый и невредимый?
Являются ли (эти) разделенные (частицы) многими христами, или
в каждой части Один и тот же, целый и невредимый? |
Ахметъ. Несомнѣнно, что ты со всѣхъ сторонъ хорошо излагаешь таинства
Христовой вѣры. Но вотъ въ чемъ
еще иной можетъ усумниться: если Богъ одинъ и тѣло Христово одно;
то какимъ образомъ оно дѣлится
на безчисленныя тѣла и части? Когда дѣлится, то одинъ ли Христосъ
или многіе, или въ каждой частицѣ Онъ одинъ, и самъ весь всецѣлъ
и совершенъ? |
|
Самон: Из чувственных и вещественных примеров
невещественное и сверхествественное докажу [тебе]. Итак, выслушай следующий
пример и восприими сокрытую в этом слове силу. Предполжим: разбито некое
зеркало, и ты видишь во многих осколках заключенное, в каждом в равной
степени, своё целое отражение; таким образом уразумей и из этого отражения,
[как] Тело Христово целое и невредимое в каждой частице [хлеба], в какое бы
время, сколько бы и где бы ни преломлялся он. И снова, возьмём другой пример:
всякое слово, произносимое человеком громко, и сам говорящий слышит и
понимает, и те, кто от него слышат, [воспринимают его] не раздельно, но
неповреждённо. Подобным же образом переносим [это] и на Тело Христово:
всесвятое Тело Христово, сидящее одесную [παρὰ τῷ
Πατρί, возле, около Отца] Отца,
пребывает в нём (т.е. в хлебе). Но и священнодействуемый хлеб в истинное
Христово Тело прелагается, Божественною силою через призывание всесвятого
Духа, хотя бы [даже] разделяемое, но невредимым и целым в каждой
частице сохраняется, как и слово, сказанное ко всем слушающим, невредимое и
неразделённое слышится. Таким образом через видимые и чувственные примеры мы
приводим непослушные и слишком любопытных к пониманию таинств Божественных,
которые превыше естества, слова, разума, превыше всех нас. Итак, всякий раз,
когда освящённый хлеб, который является всесвятым Телом Христовым, на части
раздробляется, не думай, что расчленяется, или отламывается, или разделяется
пречистое то Тело; ибо [оно] бессмертно и нетленно и неистощимо; но разделение
это есть чувственный [способ] соединять посредством одного освящённого,
[многих] верующих, и это установление есть видимый знак намерений, и залог и
средство жизни вечной.
Тут как раз про акциденции:
μερισμός ἐστιν
ἐκεῖνος τῶν αἰσθητῶν
συμεβηκότων
μόνον μετὰ τὸν ἀγιασμὸν,
πρὸς ῥώμην
πίστεως καἱ
παράστασιν ὁρατοῦ
σημείου τῶν
μενόντων, καὶ ἀῤῥαβῶνα
καὶ ἑφόδιον ζωῆς
τοὐ αἰωνίου Но это самое
разделение чувственно воспринимаемых случайных свойств после освящения
(служит) к укреплению веры и выявлению видимого образа (вещей) неизменных, и
(выступает) залогом и средством и т.п. |
Самонъ. Мы примѣрами чувственными и вещественными изъясняемъ
предметы невещественные и вышеестественные. Пусть всякій выслушаетъ
слѣдующій примѣръ и пойметъ сокрытую въ немъ силу слова.
Положимъ, что кто нибудь, имѣя зеркало, уронилъ его на землю и разбилъ
на многіе обломки; не смотря на это, всякій въ каждомъ обломкѣ можетъ
видѣть себя во всей цѣлости. Такимъ же образомъ должно разсуждать
и о тѣлѣ Христа: Онъ пребываетъ цѣло и нерушимо въ каждой
частицѣ хлѣба, въ какое бы время, сколько бы и гдѣ бы ни
преломлялся онъ. Возми и другой примѣръ. Всякое слово, произносимое
человѣкомъ громко, понимаетъ и слышитъ и самъ говорящій, и предстоящіе;
хотя слушающихъ и много, однако слово для всѣхъ остается
нераздѣльно и всецѣло. Тоже самое должно полагать и о
тѣлѣ Христовомъ: въ немъ пребываетъ всесвятое тѣло
Христово, сѣдящее одесную
Отца. Хлѣбъ священнодѣйствуемый, прелагаясь въ истинное
тѣло Христово силою божественною, чрезъ наитіе всесвятаго Духа, хотя и
раздѣляется, однако въ каждой частицѣ остается цѣлымъ и
нерушимымъ, так-же какъ и слово говорящаго ко всѣмъ слушающимъ отъ
всѣхъ слышится цѣлымъ и нераздѣльнымъ. Такъ примѣрами
видимыми и чувственными приводимъ мы продерзливыхъ и слишкомъ любопытныхъ къ
разумѣнію божественныхъ таинствъ, которыя выше естества, слова, разума,
выше всѣхъ насъ. Когда раздробляется на части освященный хлѣбъ,
который есть всесвятое тѣло Христово; то не думай, чтобы
раздѣлялось на части, или расторгалось, или разсѣкалось, подобно
членамъ, отдѣляемымъ одинъ отъ другаго, оное пречистое тѣло: ибо
оно безсмертно, неразрушимо и неистощимо; дѣлимость здѣсь относится только къ тому, что остается
случайнаго, чувственнаго въ хлѣбѣ послѣ его освященія, —
для укрѣпленія вѣры чрезъ представленіе, видимымъ знаменіемъ,
предметовъ невидимыхъ, и въ залогъ и въ напутствіе живота вѣчнаго. |
|
Ахмед: Подлинно, авва
отче, удивительны и необычны, превыше естества, ума и мысли человеческой
таинства веры христианской. Благодарю же тебя, что и нам показал, как весьма
справедливо, ясно и истинно учение, [называющее] Христа всемогущим,
человеколюбивым и истинным Богом, и показал [учение], из
которого изгоняется всякая фантазия и прекращается ложь. Но теперь, когда любомудрием
это свято разрешено, мне надлежит отправляться в путь, [до
притом] пришпорить лошадей, ибо, как я вижу, день склоняется к вечеру. ἐξ
οῦ ἀπελήλαται
τὸ ψευδος, ἐξεληλαται
δὲ καὶ πᾶσα
φαντασία. Ἀλλ’ ἴωμεν·
ἀγίως γὰρ ταῦτα
πεφιλοσόφηται.
Μυωπίζομεν δ’ ἔτι
μᾶλλον, ἐπεὶ, ὡς
ὁρῷ, κέκλικεν ἡ
ἡμέρα От коего удаляется ложь и коим обличается
всякая выдумка. Но идем, (все) это было прекрасно рассмотрено. Поспешим же
(μυωπίζω, наверное, лучше перевести так
Лиддл-Скотт дает значение to be stimulated, а то
тут получаются какие-то «Три мушкетера»), ибо, как вижу, день клонится к
закату. |
Ахметъ. По-истинѣ, авва отче,
удивительны, чудны, выше естества, выше ума и разсудка человѣческаго
неизреченныя таинства вѣры христіанской. Благодарю тебя, что ты и намъ
показалъ, какъ справедливъ, ясенъ и истиненъ догматъ, представляющій Христа
всемогущимъ, человѣколюбивымъ и истиннымъ Богомъ, — догматъ, въ
которомъ рѣшительно ничего нѣтъ лживаго и мечтательнаго. Теперь,
когда разрѣшено это любомудріемъ свято, намъ нужно отправиться, и
притомъ понудить лошадей къ дорогѣ; ибо день, какъ вижу, склоняется къ
вечеру.
|