На главную страницу

 

(с) А. Г. Дунаев.

 

[Рецензия опубликована:]

 

Христианский Восток II (VIII). СПб., 2000.

 

[Ниже в квадратных скобках указаны страницы публикации. Замеченные опечатки, допущенные при публикации, исправлены, однако при сохранении файла в формате htm некоторые греческие символы шрифта Greek отображаются с искажениями.]

 

[С. 472]

 

 

ТРИ РУССКИХ ПЕРЕВОДА ГОМИЛИИ

СВ. МЕЛИТОНА САРДСКОГО «О ПАСХЕ»,

или ПАТРОЛОГИЯ В ЗАЗЕРКАЛЬЕ

 

Святитель Мелитон Сардийский (II век), О Пасхе: Литургическая поэма / Перев. с греч. и послесловие иеромонаха Илариона (Алфеева) (М.: Крутицкое Пат­риаршее Подворье; Об-во любителей церковной исто­рии, 1998) 36 с. (перевод на с. 3–28).

 

Святитель Мелитон Сардийский, О Пасхе / Предисл., перев. и коммент. Сергея Говоруна (Киев, 1998) 95 с. («Печатается по благословению Преосвященнейшего Иова, епископа Херсонского и Таврического». Преди­словие на с. 4–29, библиография 30–34, перевод 36–74, комментарии 76–88, «индексы» 89–95. Издательство и тираж не указаны).

 

Св. Мелитон Сардикский, О Пасхе / Перев. с греч. В. В. Василика // Российский православный универси­тет ап. Иоанна Богослова. Ученые записки. Вып. 3 (Патрология) (М., 1998) с. 193–211 («материалы публи­куются в авторской редакции», с. 2).

 

Отдельным памятникам ранней христианской письменности необы­чайно «везет» (возможно, из-за кажущейся их «простоты») в современ­ной русской патрологии: если новые переводы святоотеческих тракта­тов появляются редко и по-одному, то Евангелия (начиная с почившего о. Леонида Лутковского) и «Дидахи» (три перевода за последние шесть лет, а всего их насчитывается уже одиннадцать) составляют исключе­ние. Истекающий 1998 год прибавил к этому ряду еще одно произведе­ние — гомилию св. Мелитона Сардского (Сардийского) «О Пасхе»[1].

Взяться за написание отзыва-статьи мы решились без особого жела­ния и после некоторых раздумий. С одной стороны, рецензент оказыва­ется «лицом заинтересованным», ибо его (позже всех изданный) пере­вод тоже нуждается в объективной оценке неким «посторонним» ли[С. 473]цом, а критикуя своих коллег-переводчиков, тот же рецензент выглядит двусмысленно. Однако мы отдаем себе отчет, что в России в силу ряда обстоятельств вряд ли найдется «объективный специалист» (ведь пат­рологов в отечественной науке можно пересчитать по пальцам), кото­рый пожелал бы заняться таким довольно неблагодарным — во всех отношениях — трудом. Между тем практика научного рецензирования, полезная и необходимая сама по себе и свидетельствующая об опреде­ленном уровне, достигнутом наукой той или иной страны[2], особенно на­сущна ныне в России на ниве богословия и патрологии[3], начинающей зеленеть первыми всходами после десятилетий пустошей и разорений. При таких условиях «научные сорняки» (да не вменит мне читатель в строку эту метафору), растущие вместе с полезными злаками, неизбеж­ны и даже необходимы, но со временем — если не заботиться о пропол­ке пашни — они рискуют заглушить здравое чувство «критики и само­критики», создавая иллюзию ожидания богатого урожая, в то время как жатва окажется более чем скудной и ведущей к духовному голоду или, что хуже, обману.

Итак, приступим к по возможности краткому анализу рецензируе­мых переводов[4].

1 ) Начать разбор необходимо с перевода иеромонаха Илариона (Алфеева), ибо его перевод — хотя сам переводчик не обмолвился об этом обстоятельстве ни единым словом — на самом деле не новый, но всего лишь доработанный вариант пятилетней давности[5]. Сам текст гомилии был в журнальном варианте «подчищен» цензорами[6] (в этом, очевидно, переводчик не был виноват), но на цензурное вмешательство, к сожале[С. 474]нию, нельзя списать удивительные lapsus'ы, допущенные при переводе[7]. Очевидно, сознавая свою первую попытку неудачной, о. Иларион «постеснялся» упомянуть о ней. Следовательно, мы были вправе бы ожидать кардинальной переработки старого перевода. Однако сличение обоих вариантов (1993 и 1998 годов) показало, что переводчик ограничился лишь незначительными стилистическими поправками (хотя их и набралось несколько десятков — от семидесяти до ста). В издании 1998 года лишь одна грубейшая ошибка: фраза ¢part…zeij tÕ œrgon, toàto mÒnon poqe‹j (§ 38), звучавшая в переводе 1993 года: «отвергаешь дело и желаешь только этого» (перепутаны ¢part…zw и ¢parnšomai), — исправлена на: «ты выполняешь дело и желаешь только этого». Прочие поразительные ошибки, свидетельствующие о весьма поверхностном знакомстве о. Илариона с древнегреческим, так и перекочевали в новое издание. Во-первых, фраза e†lketo a„cm£lwtoj ØpÕ t¦j toà qan£tou ski£j «переведена» следующим образом: «Он был влеком, как пленник, тенью смертной» (§ 56). Здесь о. Иларион, «не заметив», что артикль сто­ит не в Gen. sing., а в Асе. plur., спутал направление движения («под») с Gen. auctoris (причем — раз не употреблен Dat. instrumenti — «тени» переводчик воспринимает как олицетворение)[8]. К этой грубейшей син­таксической ошибке добавляются и лексические. Так, фраза в § 93 pikra… soi m£stigej §j œplexaj переведена: «горьки тебе раны, которые ты нанес»: глагол plškw (плести) здесь перепутан с pl»ttw (ударять), и соответственно «бичи» пришлось понимать в несобственном смысле[9]. Помимо лексических и синтаксических ошибок имеются и лексико-стилистические (смысловые), доходящие порой до полного «сюрреализма» (тут, по-видимому, переводчик проявляет собственную инициативу, развивая в современных литературных традициях «азианский стиль» Мелитона). Так, в § 27 читаем[10]: «ибо теленок и жеребенок и прочая тварь рождаемая и питаемая молоком горько и жалостно оплакива­ла первородных детей». Согласно о. Илариону, не справившемуся с неологизмом Мелитона, «теленок и жеребенок[11], сами только-толь[С. 475]ко успев родиться, уже произвели на свет потомство и оплакивают его!

Было бы слишком утомительным отмечать те «усовершенствования» (не всегда лучшие по сравнению с первым вариантом), которые о. Иларион внес в новую редакцию перевода. Однако большое количество второстепенных поправок говорит, что, процеживая комаров, слона-то (и не одного) переводчик так и не разглядел.

Тем не менее, более всего поразило нас другое обстоятельство. Отец Иларион, проведя после окончания Московской духовной академии не менее двух лет на стажировке в Оксфорде и стяжав степень «доктора богословия», не справился в университетской библиотеке о наличии нового критического издания творений св. Мелитона, осуществленного С. Дж. Холлом (St. G. Hall) еще в 1979 году, в серии Oxford early Christian texts, выпускаемой тем самым Университетом, в котором учился о. Иларион! Вместо этого о. Иларион, воспользовавшись в 1993 году (!) для публикации в ЖМП окончательно устаревшим изданием О. Перле в серии Sources chrétiennes (1966), даже не поинтересовался об изданиях оригинала недавно переведенного им текста, имея для того абсолютно все условия и предпосылки[12].

Этот факт говорит о многом. И о. Иларион, и (забегая вперед) остальные русские переводчики и патрологи[13], приступая к переводу но­вого текста или ссылаясь на первоисточник, не полистали даже расхо­жие библиографические справочники (вроде L'année philologique), не говоря о специальных патрологических библиографиях. Значит, ни для одного из трех переводчиков проблем текстологии (а это азы филологи­ческой науки) просто не существует как таковых! Между тем в издании С. Холла принята во внимание вторая половина грузинского перевода, изданная о. Мишелем ван Эсбруком, и впервые учтен (по манускрипту) важный коптский перевод, до того недоступный. Но и издание С. Холла в свете современной науки — уже можно считать устаревшим[14]. Наши переводчики не только плетутся в самом хвосте мировой науки, но и вовсе безнадежно отстали от нее.

Издание о. Илариона снабжено послесловием (почти одинаковым в обоих вариантах), в котором излагаются общедоступные сведения (по [С. 476] образцу патрологии Дж. Квастена) без самостоятельной их проработки. Какие-нибудь комментарии к тексту отсутствуют.

 

2) Обращаемся к изданию С. Говоруна[15].

К достоинствам книги следует отнести правильную (в отличие от позиции некоторых иностранных исследователей) интерпретацию отдельных трудных мест текстов и богословия св. Мелитона. В комментариях наше внимание привлекли любопытное объяснение слова «долгое» ст. 178 (здесь и далее нумерация издания О. Перле) в связи со всеобщим воскресением и указание лексической параллели (очень важной контекстуально) ст. 187 ºdaf…sqh с Пс 136, 9 (LXX) ™dafie‹.

К сожалению, сказанным, наверное, исчерпывается интерес книги, не представляющей научной ценности. Предисловие является переложением введения О. Перле и статьи П. К. Христу о возникновении кон­дака. Никакие зарубежные исследования (до середины 1970-х годов по названиям известные автору) привлечены не были (за исключением двух-трех трудов П. К. Христу). Переводчик не знает об издании Дж. Холла, новейших публикациях фрагментов Мелитона и переложений «О Пасхе» на восточные языки. В коротком Предисловии масса неточностей и ошибок. Например, фрагмент «О вере» считается дошедшим на латинском языке (см. с. 27 рецензируемого издания; соответствующая ремарка о «западной традиции» введена и в примечание 38), хотя у О. Перле помещен всего лишь перевод с сирийского! Тем не менее на с. 6 этот же фрагмент признается С. Говоруном сохранившимся «в полном виде» (!) на сирийском языке. Как совместить эти взаимоисключающие утверж­дения — ломать голову читателям.

С латынью у С. Говоруна дела обстоят не самым блестящим обра­зом. Fasciis указ. фрагмента «О вере» он переводит (с. 27) вместо «повит пеленами» — «окружен снопами» (перепутаны fascia с fascis и 1-е с 3-м склонением). Выражение Тертуллиана animam ex Dei flatu (т. е. «душу из дыхания Бога») переведено «душа, исходящая из Бога» (с. 83, выде­лено Говоруном).

Стилистика русского перевода сильно хромает. Взятые наугад при­меры: «написанное об исходе евреев прочиталось» (1-й стих); «О невиданного убийства, о небывалого беззакония! Владыка изменил Свой облик, обнажившись телом, и оказался недостойным никакой одежды, чтобы прикрыться» (курсив всюду мой).

Что же касается самого перевода с древнегреческого, то (не говоря о том, что он сделан с устаревшего издания SC) мы не рискнули бы рекомендовать его читателю. Так, если делать выводы о богословии св. Мелитона на основании перевода, окажется, что святитель не был уверен в [С. 477] Приснодевстве Марии (вместо «Агницы» — «овцы», с. 59, стих 513). Страницей раньше утверждалось, правда, обратное («облекшийся че­рез Деву Мать», стих 468, с. 57), но и тут перепутаны mhtrÒj (Матери) с m»traj (чрева, утробы). Стих 575 в переводе (с. 62) неузнаваем: «Ибо ты проволочил Его, избичевал тело, увенчал Его главу терновым венцом...» (вместо: «принес Ему...»). k£qodon переводится как «переезд» (стих 655, с.66), а двумя строками выше предводительство Христа описывается как «вождение от Него» (словно речь идет идет не о переходе сквозь Чермное море и сорокалетнем странствии из Египта в Палести­ну, а о переезде на машине на новую квартиру!), и т. п.

«Индексы» в конце книги — один указатель русских слов (да и то выборочный) перевода. Для чего он здесь нужен — известно одному переводчику. Типографское оформление и корректура брошюры также оставляют желать лучшего.

Остается добавить, что переводчик был не так давно направлен как выпускник Киевской духовной семинарии на стажировку в Грецию, после чего оставлен на преподавательской должности в том же учебном заведении. Рецензируемый перевод и некоторое знакомство с новогреческой научной литературой по Мелитону является, по-видимому, одним из результатов этой поездки.

 

3) Переходим, наконец, к третьему переводу.

В. В. Василика, выпускника Санкт-Петербургского государственного университета, можно поздравить с потрясающим открытием в области церковной истории, достойным Нобелевской премии. Оказывается, святитель Мелитон (как-никак II век!) был епископом не малоазийского города Сарды, а болгарской Сардики (ныне София). Это открытие зафиксировано как в оглавлении «Ученых записок РПУ» (с. 3), так и перед переводом (с. 193), так что речь не идет об опечатке. Более того. Этим открытием оказался столь заворожен «составитель и научный редактор» сборника А. И. Сидоров, что — вопреки своей же «Патроло­гии», где именует св. Мелитона «Сардийским» — авторитетно повторяет вслед за «молодым питерским ученым» эпитет «Сардикский» в своем предисловии к журналу (с. 5)!

Перевод В. Василика не сопровождается каким-либо предисловием или комментариями. Стиль и качество перевода (выполненного все по тому же изданию SC) довольно высокие, хотя не обошлось без единичных промахов. Например, как и у С. Говоруна, перепутаны «мать» и «утроба» («чрез Деву-Матерь», с. 202); «освящался» вместо «просвещался» (sunefwt…zeto, § 30, хотя возможна опечатка или описка); «из великого» (™k makroà, § 57-58, трижды, как будто стоит ™k meg£lou, вместо правильного и единственно возможного перевода «издавна», поддерживаемого к тому же оппозицией «ныне»); «от одного удара» (™n mi´ ·opÍ, [С. 478] § 21 и 29, вслед за Перле d'un seul coup, хотя у слова  ·op» нет такого значения, а словарь Г. Лэмпа, col. 1218, s.v., 7, подчеркивает, специально ссылаясь на гомилию Мелитона: moment generally) вместо «в один миг»; pšprwmai (синтаксический hapax Мелитона, § 25, «я тебе суждено») переведено «я тебя приобрело»; prÒbaton переводится то как «агнец», то как «овца» (правильно второе); latre…aj (служения) передано как «порабощения», хотя doule…aj идет строкой ниже и тоже переводится «рабства». Однако в целом этот третий перевод оставляет более благоприятное впечатление, чем первые два.

Подведем теперь некоторые итоги.

Анализ трех русских переводов позволяет сделать некоторые «стра­тегические», хотя и малоутешительные, выводы о возможностях разви­тия русской патрологической науки.

Во-первых, одновременное появление в одном и том же году трех (а в следующем году — четвертого) переводов одного и того же текста парадоксально свидетельствует не об успехах русской науки, не знаю­щей, к чему же наконец обратиться на полностью изведанном пространстве, а, наоборот, об отсутствии какой бы то ни было координации действий отечественных ученых и единого организационного центра, вследствие чего происходит явное разбрасывание сил (и это в тот момент, когда ощущается явный «дефицит» патрологов). Если бы так «роскошествовали» русские ученые прошлого века, то вряд ли было бы переведено такое количество святоотеческих текстов. Однако митрополит Филарет (Дроздов) четко распределил функции и сферы деятельности между четырьмя духовными академиями, ибо прекрасно понимал все значе­ние патрологической науки в общем и переводов в частности. Ныне же аналогичные проблемы, похоже, совершенно не волнуют ни священноначалие Русской Православной Церкви, ни многочисленные богословские институты. По нашему глубокому убеждению, без единого крупного и авторитетного научного центра, да еще в условиях очередного кризиса, никакое развитие русской богословской и церковно-исторической науки невозможно.

Во-вторых, наблюдается определенное «размежевание» функций светских и духовных учебных заведений. Если выпускники последних и стремятся к некоему подобию научного подхода и понимают (хотя бы в первом приближении) значение комплексного анализа наследия того или иного автора, то их научный багаж и инвентарь мало пригоден для такого рода деятельности, а знания слишком поверхностны и неглубоки. Напротив, выпускники светских вузов обладают относительно неплохим знанием языка, однако не выражают интереса к предварительной научной работе и плохо владеют спецификой материала. Между тем именно соединение традиций светского историко-филологического и духовного богословско-патрологического образований могло бы стиму[С. 479]лировать качественный скачок в академической науке. К сожалению, и здесь ощущается отсутствие единой координирующей (и компетентной) силы наряду с явным или подспудным антагонизмом между различми высшими учебными заведениями церковной ориентации.

Конечно, затронутые мимоходом проблемы заслуживали бы более специального разговора, но полагаем, что сказанного достаточно. Наш этюд, увы, выдержан скорее в багровых, чем в розовых тонах, но слишком долго нынешняя русская православная церковная наука пребывает в некоей эйфории и даже самообольщении, похожем на затянувшуюся спячку или, скорее, летаргический сон. Не пора ли, наконец, прекратить играть с наукой в жмурки и поговорить серьезно о наболевших проблемах?[16]

А. Г. Дунаев

 

 

 

[P.S. Продолжение полемики:

http://www.danuvius.orthodoxy.ru/Alfeev.htm]

 

На главную страницу

 


[1] Помимо трех указанных переводов, в 1999 г., уже после написания данной статьи, вышел из печати четвертый, выполненный автором настоящей рецензии: Сочинения древних христианских апологетов (М.: [Благовест]—СПб.: [Алетейя], 1998 [1999]) (далее — СДХА) 505–582.

[2] Вспомним, что чуть ли не половину дореволюционного «Византiйскаго временника» занимали рецензии.

[3] Достаточно привести в качестве примера бесподобную газетно-книжную дискуссию о «втором томе» св. Исаака Сирина, вызванную не вполне ответственным подходом к своим задачам переводчика и отсутствием элементарных филологических познаний у большинства его оппонентов.

[4] Все необходимые сведения о св. Мелитоне Сардском и его творениях (вме­сте с переводом самих текстов) с учетом новейших изысканий и подробной библиографией читатель найдет в: СДХА... 417–693.

[5] Святитель Мелитон Сардийский, О Пасхе (перевод иеромонаха Илариона Алфеева). Иеромонах Иларион (Алфеев), Святитель Мелитон Сардийский и его сочинение о Пасхе // Журнал Московской Патриархии (1993) № 4. 4–19.

[6] Была препарирована «крамольная» строка «поскольку рождает — Отец, поскольку рождается — Сын», в которой сняли вторую часть фразы, но забыли изменить цитату в послесловии переводчика (приведя ее в таком варианте: «дает Отец» — «рождается Сын»)!

[7] Кстати, в ЖМП переводчик «приносил благодарность Л. А. Фрейберг за помощь в работе» (с. 17), но при переиздании 1998 года почему-то снял эту благодарность, хотя известная (особенно учащимся Московской духовной академии) филолог-классик и византинист недавно почила: de mortuis aut bene, aut nihil? Как то прекрасно известно о. Илариону, не только в науке, но и просто в людских отношениях приняты некоторые правила, за которыми стоит отнюдь не пустая формальность.

[8] Правильный перевод: «под смертную сень».

[9] Правильный перевод: «горьки тебе бичи, которые ты сплел».

[10] Греческий текст (всюду по изданию SC): ¢poduromšnwn kthnîn ™pˆ tîn trof…mwn aÙtîn· kaˆ g¦r d£malij ØpÒmoscoj kaˆ †ppoj ØpÒpwloj kaˆ t¦ loip¦ kt»nh loceuÒmena kaˆ spargînta pikrÕn kaˆ ™leeinÕn ¢pwdÚronto ™pˆ tîn prwtotÒkwn karpîn.

[11] На самом деле — молодая корова с теленком и кобылица с жеребенком.

[12] Даже вернувшись в Москву, о. Иларион мог воспользоваться изданием С. Холла и другой научной литературой, микрофильмы которой остались после наших заказов в РГБ и доступны всем желающим уже в течение нескольких лет.

[13] Имею в виду: А. И. Сидоров, Курс патрологии (М., 1996) 246, в котором как в справочном издании в первую очередь должны были бы учитываться луч­шие издания подлинных текстов.

[14] Описание всех источников и их коллацию (частично впервые выполненную нами) см. в СДХА.

[15] Здесь мы повторяем сказанное в СДХА, с. 939–941.

[16] При верстке этого номера появилась очередная, уже третья, версия перевода иеромонаха Илариона (Алфеева) в редактируемом им журнале «Церковь и время», № 1 (10) 2000 (подписан в печать 31.05. 2000) с. 78–132, с параллельной публикацией греческого текста (давным-давно доступного по TLG!) все по тому же изданию SC. При новой обработке автор «принял во внимание» (что бы это значило?) переводы С. Говоруна и В. Василика, однако издание СДХА (вышло в апреле 1999 г.!) осталось известным о. Илариону лишь понаслышке, о чем свидетельствует загадочная фраза (с. 122) сразу с тремя (!) ошибками: «В настоящее время имеется также перевод поэмы "О Пасхе" с грузинского, выполненный священником Иосифом Зетеишвили (см.: Памятники раннехристианской письменности. М., 1998)». А совсем недавно вышла в свет и еще одна книга о. Илариона «Христос победитель ада. Тема сошествия во ад в восточно-христианской традиции» (СПб., 2001), где имеется правильная ссылка на издание СДХА (с. 37), с которым о. Иларион, очевидно, успел ознакомиться, а на с. 355–384 — очередной вариант перевода «О Пасхе» Мелитона Сардского, в который внесены «некоторые исправления». Тем самым о. Иларион создал уникальный, насколько мне известно, в патрологии прецедент публикации четырех (!) версий одного и того же перевода после ознакомления с каждым новым переводом других переводчиков. Неоднозначное впечатление производят оправдания автора на с. 353 о некоем «вмешательстве редактора» (и это в третьем-то варианте?!) и неаргументированное утверждение на с. 36, что издание Холла «не более надежное».